«Ставим или на Украину, или на Россию. Третьего не дано». Текст рассекреченного доклада МИДа Польши от 2008 года

Доклад был обнародован на прошлой неделе (скан документа размещен на сайте польского государственного информагентства PAP). В ноте собраны мифы и стереотипы об отношениях с двумя странами, а также приводится видение правильных для Варшавы отношений с Киевом и Москвой: сам факт отношений с Россией тогдашний МИД Польши видел исключительно как инструмент укрепления позиций на Западе.

В марте 2008 года, когда был написан этот доклад, польский МИД около четырех месяцев возглавлял Радослав Сикорский — один из инициаторов вступления Польши в НАТО и будущий соавтор программы ЕС «Восточное партнерство». Он получил должность в правительстве лидера либеральной «Гражданской платформы» после того, как в октябре 2007 года консервативная партия «Право и справедливость» (сейчас она снова у власти) проиграла парламентские выборы.

«Ведение какой угодно активной политики с Россией не имеет смысла, так как грозит Польше мошенничеством и жульничеством со стороны РФ»

Действующий глава МИДа Польши Витольд Ващиковский считает, что этот документ был началом отказа польского правительства от проукраинской политики в пользу пророссийской, хотя в самом докладе говорится, что никакого «перелома» в отношениях Москвы и Варшавы ждать не стоит.

При этом о критике позиции руководства «Права и справедливости» по внешней политике министр Ващиковский не упоминает и больше акцентирует внимание на просчетах авторов доклада в отношении России.

1. За прошедший период, в частности во время правления PiS (партия «Право и справедливость»), из-за поверхностного анализа и оценок, а также нередко демагогических суждений, распространяемых медиа, установился определенный канон восприятия и представления России и Украины, а также целей польской политики в отношении этих государств. Этот канон можно назвать «патриотической правильностью», и его нарушение грозит политическими и медийными атаками, обвинением в пренебрежении «народными интересами» и так далее. Основные определения этого канона сводятся к следующим моментам.

Россия является извечным врагом Польши и по сей день руководствуется целями имперского возрождения, ведя себя непредсказуемо. Некоторые сторонники этих взглядов (например, руководители PiS) заходят так далеко, что утверждают, будто в своей нынешней политике Россия снова стремится к включению Польши в сферу своего влияния. Поэтому ведение какой угодно активной политики с Россией не имеет смысла, так как грозит Польше мошенничеством и жульничеством со стороны РФ, шантажом и угрозами с ее стороны, и в результате — поражением польской политики.

Создавая отдельный цивилизационный полюс и стремясь к восстановлению сферы влияния на всем постсоветском пространстве, Россия неизменно будет входить в конфликт с Польшей, жизненным интересом которой является содействие независимости стран этого региона (особенно его восточноевропейской части) через привлечение их к институтам западного мира. Поэтому Польша должна поддерживать эти страны, пока они демонстрируют — фактически или хотя бы формально — готовность сопротивления Москве, укреплять в них эту готовность, консолидировать эти страны вокруг себя, быть их адвокатом на Западе.

---

---

Наша политика в отношении России, с одной стороны, и остальных постсоветских государств — с другой — это игра с нулевой суммой. Или поддерживаем независимость этих государств на пути их активного сближения с Польшей и — при нашем посредничестве — с Западом, или, контактируя с Россией, фактически подпитываем имперскую и агрессивную политику Кремля. Резюмируя вышесказанное, можно сказать: ставим или на Украину, или на Россию. Третьего не дано.

2. Все вышеперечисленные утверждения выглядят логично, исторически и политически обоснованными. Но это полуправда, прежде всего из-за сужения современного политического контекста: не принимается во внимание наше членство в ЕС и НАТО. Эти утверждения не принимают во внимание тот факт, что современная Польша не стоит один на один с Россией, а входит в состав указанных интеграционных объединений, имеющих собственные интересы и взгляды на Россию, учитывающие только в определенной мере положение и интересы Польши.

Неисторичность этих утверждений заключается в абсолютизации важных исторических выводов, которые, однако, не соответствуют реальному положению дел. В случае с современной Российской Федерацией можно обоснованно полагать, что она стремится к восстановлению статуса сверхдержавы, участвующей в принятии решений по глобальным проблемам. Восстановление этого статуса связано с восстановлением российского влияния в постсоветских странах (в частности, в зоне СНГ). Но значит ли это, что Россия встала на путь своих предыдущих имперских воплощений: Российской империи и Советского Союза?

«Политическая система РФ далека от предшествующих советских тиранических режимов»

3. Современная Россия не руководствуется мессианской идеологией (как, например, православие в широком понимании, панславизм или коммунистическая доктрина), которые бы обосновывали ее панъевропейские или глобальные претензии. Российское общество не перешло в состояние «мессианской мобилизации», мотивирующей к великим историческим свершениям. Общество характеризует, скорее, апатия и решение ежедневных бытовых проблем и внутренних противоречий (между широкими слоями обедневшего общества и внезапно разбогатевшей элитой). Политическая система в РФ хотя и обретает авторитарные черты, далека от предшествующих советских тиранических режимов в бюрократическом, полицейском и военном отношении. Олицетворяющие ее элиты сегодня в меньшей степени руководствуются далеко идущими целями, скорее — необходимостью выживать в условиях противоречий и конфликтов элит и общества.

Материальные ресурсы России хотя и существенны, но не используются так, чтобы они способствовали модернизации страны и быстрому ее развитию. В конце концов их использование требует импорта капитала и технологий из-за границы. Поэтому экономическая мощь России ограничена.

---

---

Слабость России в сравнении с окружающими ее странами, например, активно развивающимся Китаем, а также угрозы, исходящие от исламского Юга, склоняют Россию, несмотря на все традиционное сопротивление, к Западу как к наиболее надежному партнеру. В конечном счете и Западу, и в особенности Западной Европе, Россия представляется важным союзником в контексте серьезных проблем, исходящих с Юга, в частности исламского радикализма и терроризма, а также богатой сырьем страной, которая могла бы экономически поддержать западный мир.

Принимая во внимание выше­сказанное, следует помнить, что возможности политической, хозяйственной и тем более военной экспансии России достаточно ограничены.

Такие попытки сталкиваются с серьезным сопротивлением в странах СНГ, в частности в Украине и Грузии, в то время как возможности влияния Москвы на страны Центральной и Восточной Европы, которые входят в ЕС и НАТО, — ничтожно малы или отсутствуют вовсе.

4. Российские элиты, несмотря на их самоуверенность и чванство (свойственное экономическим и политическим нуворишам), понимают эту ограниченность. Поэтому их попытки влияния на центральноевропейские страны сводятся к дипломатическим (как, например, обвинение Польши в «безответственной русофобии») и экономическим приемам (как, например, строительство северного газопровода в обход Польши).

Эти действия объясняются скорее намеренным игнорированием и преуменьшением роли этих стран — в частности Польши, — чем желанием снова установить над ними контроль. Можно рискнуть предположить, что такие мотивы Москвы в отношении Польши вызваны традиционным российским комплексом, в котором гегемонистский протекционизм вытесняется специфическим уважением и даже страхом.

Как бы там ни было, единая позиция стран Евросоюза во время саммита в Самаре (в 2007 году в Самаре проходил саммит Россия — ЕС) в связи с российским эмбарго еще раз показала России, что Польша в состоянии разрушить российские планы. Показательно, что новым государственным праздником в России стала дата освобождения Кремля от занимавших его польских войск в 1612 году.

5. Если нынешние российские власти понимают ограниченность собственных возможностей влияния на Польшу, то и польская политика в отношении России должна принимать во внимание вышеперечисленные ограничения и условия. Это ни в коей мере не свидетельствует о снижении нашей активности на российском направлении.

Абстрагируясь от экономических интересов Польши в России, необходимо обратить внимание, что оживленный диалог с Россией представляет интерес для Польши. Это не только делает безосновательными какие-либо обвинения в «польской русофобии», но и усиливает роль Польши в качестве главного зНАТОка РФ в западном мире.

Принимая во внимание непрекращающуюся заинтересованность Запада Россией, которая не идет ни в какое сравнение с заинтересованностью любыми другими постсоветскими странами, в том числе Украиной, польское понимание российских дел в эпоху информационной меритократии имеет едва ли не ключевое значение для нашего позиционирования в западном мире. Чем больше мы знаем о России, тем точнее сможем ее оценить, тем сильнее сможем повлиять на общую политику ЕС и в целом Запада в отношении России и всего постсоветского пространства, в том числе Украины.

Поэтому нет никакого противоречия в политике в отношении России и Украины. Упущения и эскапизм в польской политике в отношении РФ необходимо признать не проявлением «твердой дипломатии», а проявлением польского комплекса неполноценности, дилетантства и страха. Как показывает история, Польша с ее потенциалом, особенно культурным и интеллектуальным, может проводить амбициозную политику в отношении России, тем более сейчас, когда мы интегрированы в ЕС и НАТО.

«Привлечение Украины к институтам западного мира, которое завершится ее будущим членством в ЕС и НАТО, ведет к демонтажу постсоветского пространства»

6. Отношения с Украиной, приобретающие черты стратегических, имеют важное значение для польской внешней политики после 1991 года. Привлечение Украины к институтам западного мира, которое завершится ее будущим членством в ЕС и НАТО, ведет к демонтажу постсоветского пространства и окончательной деимпериализации России.

При этом следует помнить, что при всех шагах по модернизации и демократизации Украины (доказательством чего были последние выборы) эта страна реформируется по пути, отличному от польской и среднеевропейской модели трансформации.

В Украине остаются сильными «постсоветизмы», которые проявляются в особой политической культуре, в существовании олигархических групп и разгуле коррупции. Политический процесс и процесс принятия решений в Украине настолько непрозрачен, что трудно оценить, насколько политика украинских властей служит построению современного государства, а насколько — решению клановых интересов. Непрозрачны также и украинско-российские отношения.

7. Эти причины указывают на неясность и двузначность украинских деклараций о прозападном курсе и стремлении к членству в ЕС и НАТО. На основании предыдущего опыта можно сделать вывод, что эти заявления служат в большей мере для решения вопросов во внутриукраинских политических баталиях. В этом контексте украинские власти нередко используют польское содействие Украине на Западе. При этом сама Польша испытывает непропорциональное давление в вопросах, которые очевидно выгодны украинской стороне.

8. Все это должно побудить к тщательному осмыслению реального влияния Польши на Украину и готовности украинских элит и общества к длительному стратегическому сотрудничеству с Польшей. Представляется, что наше влияние проникло в украинскую почву недостаточно глубоко, и главной осью такого влияния были до 2005 года приязненные и доверительные отношения между президентами Квасьневским и Кучмой.

Но если речь идет о более широких кругах украинских элит, их связи с Польшей больше поверхностные и ситуативные, чем глубокие и стратегические. Без сомнения, эти связи укрепляет польский бизнес, работающий в Украине, а также неправительственные организации.

Применительно к польско-украинским отношениям необходимо принимать во внимание тот факт, что в течение пяти ближайших лет не стоит ожидать со стороны ЕС шагов по реальному приближению Украины к членству в Союзе.

---

---

По ряду геостратегических причин (в частности, из-за сопротивления России) и в особенности из-за негативного отношения подавляющего большинства жителей Украины к НАТО, евроатлантическая перспектива для этой страны не выглядит слишком хорошо. Мы также должны понимать, что в ближайшие 5-10 лет наши попытки добиться скорейшего членства Украины в ЕС и НАТО не возымеют никакого реального эффекта и будут демонстрировать бесперспективность наших требований.

Выводы в отношении России.

Необходимо распространять мнение, что в политике в отношении России не стоит ждать никакого «перелома», мифологизированного в политическом и медийном дискурсе. Польско-российские отношения, вопреки домыслам, не отягощены никакими большими спорными вопросами в двустороннем измерении. Проблема энергетической безопасности при этом носит многосторонний характер.

В свою очередь вопрос о польском и российском влиянии на постсоветские государства, что является фактором двусторонних споров, по сути, также не должен становиться таким фактором при одном условии: при актуализации большого проекта по сближению указанных государств с западным миром Польша не будет действовать в одиночку как «сверхдержава», потому что тогда очевидно столкнется с мощной ответной реакцией России (под демагогическими лозунгами из разряда защиты «братьев-славян от польского ревизионизма»).

Если же в этих проектах мы будем действовать в рамках более широкого сообщества (ЕС, НАТО, вместе с отдельными странами Евросоюза или «Веймарского треугольника»), можно предполагать, что Россия в значительно меньшей степени будет готова рискнуть столкнуться с объединенной Европой.

Ключевой позитивной целью в отношениях с Россией должен стать двусторонний диалог с РФ, который ценен сам по себе. Этот диалог представит Польшу в глазах наших западных партнеров и союзников как компетентного, опирающегося в своих знаниях о России на реальные контакты, зНАТОка этого государства.

«Следует считаться с вероятностью того, что в длительной перспективе Украина может не получить членства в ЕС»

Знания и компетенция в этом вопросе особенно ценятся на Западе, который понимает стратегическое значение РФ, но подвержен сомнениям в ее отношении из-за не всегда понятных изменений направления политики Москвы.

Польская специализация на российских вопросах — и, очевидно, на восточно-европейских — еще больше укрепит нас в западном сообществе и упростит наши отношения с Россией, Украиной и другими постсоветскими странами.

Выводы в отношении Украины.

Можно подумать, что в отношениях с Украиной Польша слишком сильно поддалась тактике местных элит, жаждущих похвал и обещаний в контексте западных устремлений. Свои обещания (необязательно выполнимые или даже возможные для выполнения) элиты трактуют как элемент престижа и аргумент во внутриукраинских баталиях за власть и приватизационное влияние.

Собственно, вербальная сторона (обещания и похвалы) стала главным показателем нашей вовлеченности в украинские дела, тогда как какой-либо критический подход к этому вопросу влечет за собой реакцию о «патриотической правильности».

Таким образом, необходимо вести работу по развенчанию «патриотично правильного» взаимодействия с Украиной, заменяя его прагматичным и — когда необходимо — приязненно-критичным подходом, который бы реально отображал возможности и шансы государства в части усиления интеграции с институтами западного мира.

Следует считаться с вероятностью того, что в длительной перспективе Украина может оставаться вне этих институтов, в частности не получить членство в ЕС. Таким образом, было бы целесообразно сосредоточиться на выполнении содержания квазиинституциональных взаимоотношений Украины с Западом (с использованием механизмов усиленной политики соседства, «Восточного партнерства») в перспективе, как минимум, пяти лет.

Также целесообразно было бы сосредоточиться на схожести и различиях польских и украинских экономических интересов (в частности, в сельском хозяйстве), имея в виду перспективу создания зоны свободной торговли ЕС — Украина, а после — и вхождения этой страны в ЕС.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter